Эмоциональное развитие ребенка начинается задолго до его рождения.
Травма рождения, по Д.В.Винникотту, может быть смягчена через эмоциональную подготовку к "выходу в свет" еще во внутриутробном состоянии. Такой подготовкой занимается будущая мать ребенка, которая разговаривает со своим младенцем, объясняя ему собственные эмоциональные переживания, подчеркивая при этом свою любовь к нему.
Д.В.Винникотт, вводя понятие "достаточно хорошая мать", говорит о том, что благодаря первичному чувству материнства, мать может не только удовлетворять потребности ребенка, показывая ему любовь и заботу, но и давать младенцу возможность пережить необходимые фрустрации, которые, в свою очередь, являются предпосылками нормального эмоционального развития в дальнейшем. При столкновении с фрустрацией ребенок ощущает реальность окружающей его действительности. И фрустрации не должны быть слишком травмирующими, чтобы не спровоцировать длительный аутистический уход от реальности в мир внутренних переживаний…
Можно и далее достаточно подробно раскрывать концепцию Д.В.Винникотта, но мы с вами остановимся на другом.
"Грустное детство" у ребенка, на мой взгляд, связано с разрушением эмоциональных связей с матерью. По разным причинам ребенок в возрасте до одного года не смог создать объект и наполнить его определенным отношением к нему. Иногда фрустрации, переживаемые ребенком и в последующих возрастных периодах (предположительно от 1года до 3-3,5 лет), оказывают более глубокие травмирующие воздействия, чем фрустрации первого года жизни. Ребенок эмоционально отчуждается от матери, при этом его интеллектуальное (более точно — умственное) развитие, продолжает соответствовать возрастной норме развития. Некоторые отклонения в интеллектуальном развитии возможно проявятся к концу латентного периода, заявляя о себе снижением мотивации к достижению успеха. Матери эмоционально отчужденных детей начинают испытывать тревогу и, что часто бывает, не могут конкретно обозначить причины возникающего беспокойства: "мой ребенок стал слишком бойким, агрессивным, он совершенно неуправляем, мы уже были у психолога, нам сказали — кризис развития затянулся" ; иногда мать обеспокоена тем, что ребенок уж слишком послушный, или тем, что снова стал как "капризный трехлетка: чуть что и в слезы".
В практической работе с ребенком важно определить, насколько повреждена структура "self" (самость). Первоначально психологу необходимо обозначить возникшее отчуждение от матери — образно говоря, найти разрыв в эмоциональной связи "дитя-мать". Почему надо найти именно этот травмирующий момент? Не проще ли создать индивидуальную коррекционно-развивающую программу и "дотянуть ребенка" до нормы развития в его возрастных возможностях? Это обозначение делается в целях сохранения безопасности психолога, поддержания его эмоциональной уравновешенности. Далее психолог поддерживает ребенка своим присутствием, а тот, в свою очередь, самостоятельно создает объект и наполняет его заново (или дополняет) энергией либидо, а затем использует этот "новый-старый" объект для расширения эмоциональных связей не только с реальной матерью, но и с другими объектами социума — с семьей в первую очередь.
При первой встрече с родителями идет сбор информации о семейных взаимоотношениях в целом, об отношениях ребенка с каждым членом семьи (в том числе и с теми родственниками, которые проживают в одной квартире с ребенком),о принятии/непринятии эмоционально собственного ребенка. Кроме того, что психологу приходится удерживать наблюдающую позицию, отмечая при этом особенности вербально-невербальной коммуникации всех присутствующих в его кабинете лиц, отслеживать собственные контрпереносные реакции, ему еще необходимо гибко лавировать между научной позицией и чисто человеческим сочувствием к возникшим сложностям в развитии ребенка, во взаимодействиях родителей с ним.
Изначально настраиваясь на то, что семья, обратившаяся за консультацией, любит и желает принимать своего ребенка таким, каков он есть на самом деле, во всех его проявлениях, психологу удается преодолеть тревогу родителей и их страх, узнать, что "наш такой очаровательный ,неповторимый сорванец" не такой как другие нормальные дети. Небольшая ремарка: мышление российских родителей достаточно консервативно, они искренне стараются соответствовать в своих воспитательных воздействиях житейским постулатам: "быть как все", "а что люди скажут?"
В преодолении родительской тревоги помогает юмористическое обозначение представленного выше парадокса: неповторимый — не такой как другие… Подчеркнем, огромной поддержкой психологу будет одновременное исследование контрпереносных ощущений и откровенное обозначение (то есть-возврат чувств) испытываемых в ходе консультирования чувств. Во время первой встречи с родителями иногда не удается четко структурировать информацию. Мамам и папам надо выговориться, почувствовать облегчение от того, что их внутреннее напряжение и беспомощность принимается психологом. Снижение родительской тревоги и эмоциональная уравновешенность психолога находятся в прямой зависимости. Родители обретают уверенность в том, что они на самом деле любят и принимают своего малыша таким, каков он есть на самом деле.
В конце первой встречи я говорю родителям (чаще матери ребенка, т.к. папа после 20-25 минут беседы с психологом старается "спрятаться" от своих нежных чувств к сыну/дочери и выходит из кабинета), что содержание занятий с ребенком является его собственностью и он сам вправе решать — рассказывать или нет родителям о том, что он делает на занятии у психолога. А я в присутствии ребенка могу изложить им лишь свои мысли, свои ощущения, свои чувства. Но если ребенок будет иногда запрещать мне рассказывать родителям о своих переживаниях, я обязана подчиниться его требованиям.
Целесообразно ответить на вопрос — к чему такая категоричность при первой беседе с родителями? Не лучше ли, в ходе последующих консультаций, когда укрепятся эмоциональные связи и с родителями, и с ребенком, обозначить свою позицию?
Ясная, однозначная позиция психолога поддерживает доверие родителей к нему, как к профессионалу и вселяет надежду в ребенка, что его переживания останутся в неприкосновенности в его внутреннем мире (т.е. он сможет создавать или дополнять отношение к объекту и в дальнейшем использовать этот "новый-старый" объект по своему желанию, в зависимости от собственных потребностей).
Кроме того, определенность позиции психолога в ходе первичного интервью с родителями обеспечивает его дальнейшую безопасность в работе с ребенком, поддерживает его эмоциональную устойчивость, т.к. аналитически исследуя нарушения эмоциональных связей "ребенок-мать" психолог может неосознанно присоединиться к одному из полюсов (или к состоянию ребенка, или к состоянию матери).
Если говорить предельно кратко, то весь свой опыт выживания в аналитической работе с детьми, я могу выразить следующим образом:
- Исследование собственных контрпереносных ощущений.
- Удержание максимально нейтральной позиции в течение всего занятия с ребенком.
- Проявление гибкости в присоединении то к "self" ребенка, то к "родительским фигурам" (исходя из контекста сюжета занятия) и при этом транслирование ребенку своей внутренней целостности (невербальное транслирование).
Аналитическое исследование "грусти детства" проходит несколько этапов:
-
Этап хаоса (у психолога — "каша в голове"). На этом этапе непонятно, каковы же проблемы на самом деле, как работать, с каким бессознательным содержанием: "Этого же не было ни в анамнезе, ни в запросе родителей!". Продолжительность этапа зависит от множества факторов. Приведу лишь некоторые из них:
- Степень разрушения эмоциональных связей;
- Социальные особенности взаимоотношений ребенок-мать, ребенок-отец, ребенок-сиблинг, ребенок-сверстники и др.
- Особенности семейной истории;
- Возраст, характер ребенка.
-
Этап борьбы (состояние психолога — "туман рассеивается"). Бессознательный конфликт проявляется во всем великолепии: агрессия по отношению к психологу (внешне — агрессия к психологу, на самом деле -формирование объектных отношений), к родительским фигурам, истерические, психотические проявления и возврат на более ранние стадии в развитии.
На этом этапе ребенок регрессирует до предполагаемого момента психотравмы. Продолжительность этапа зависит от того, насколько родители готовы к изменениям внутреннего мира ребенка, насколько они осознают свою конфронтацию с психологом. Именно на этом этапе родители чаще всего прекращают анализ ребенка.
Приведу фрагмент игрового занятия с девочкой 3-х лет. Причина обращения — логоневроз (диагноз, по словам матери, поставлен медико-психологической комиссией). Девочка предлагает мне взять ее на руки, покачать, затем вытянуть одну руку вперед-вверх и… "орать от вытянутой руки громко", а от "этой руки говорить тихонько и плакать неслышно"… Аналитический комментарий был сделан спонтанно, интуитивно, контрпереносные ощущения сменялись от ужаса до бессилия и пустоты (меня нет). Тело девочки расслабилось, она сама спустилась с рук на пол и продолжила игру вне контекста описанной выше ситуации.
-
Этап осознания конфликта (состояние психолога — "свет в конце тоннеля"). Конфликт ясен и психологу и родителям. Задача психолога — аналитическое сопровождение проявления и осознания всей гаммы собственных чувств родителей как по отношению к ребенку, так и тех эмоциональных состояний, которые переживались родителями в детском возрасте (иными словами, родитель должен принять, использовать в ином ракурсе внутренний объект детства, тем самым оказывая помощь собственному ребенку).
Психолог дает ребенку возможность максимально полно прожить этот этап: тут и страх принятия своих чувств, осознание своей жестокости, покорности, протеста, вины и стыда, а так же проявления теплоты и нежности по отношению к объекту. Возможно несколько кругов проживания всего многообразия эмоциональных связей с объектом. О завершении этого этапа подскажет тот факт, что ребенок перестает включать в сюжетную линию занятия "главных героев его грустного детства".
И о завершении аналитического исследования "грусти детства" у обратившегося к психологу ребенка говорят глаза ребенка: они становятся более веселыми, открытыми миру.
Беттельхейм Б.Пустая крепость. Детский аутизм и рождение Я./М.:2004.-784с.
Винникотт Д.В.Семья и развитие личности. Мать и дитя,-Екатеринбург:2004.-400с.
Винникотт Д.Игра и реальность./М.:2002.-288с.
Голик А.Н.Педагогическая психиатрия./М.:2003-208с.
Кляйн М., Айзекс С., Райвери Д. Хайманн П. Развитие в психоанализе/М.:2001.-512с.
Куттер П.Современный психоанализ./СПб.:1997-351с.
Стерн Д.Н.Дневник младенца./М.:2001.-192с.
Тайсон Р.,Тайсон Ф.Психоаналитические тории развития./Екатеринбург.:1998-528с.
Шлыков В.Н.Неосознаваемые аспекты контрпереноса.//Уральский психоаналитический вестник
№1.Екатеринбург.:2002-196с.
